ДЕЛО о Р… (Глава 8)
Главы из книги «Изнанка лжи»
VIII
Помните, несколько выпусков назад я остановил свое повествование словами Иванушки-дурачка из райотдела: «А вы не хотите посмотреть ТО видео? Там есть такие ракурсы!..» А происходило это во время предъявления подозрения, в присутствии следователя и прокурора, обвиняемого (то есть, меня) и защитника.
И тут нам стало ясно, что Иванушка ТО САМОЕ видео смотрел! Однако на каком основании следователь позволила себе демонстрировать кому бы то ни было материалы уголовного производства?
Здесь адвокату пришла достаточно смелая и оригинальная мысль: люди, отрицающие существование предмета профессиональной деятельности, сами не должны пользоваться такими привилегиями! Понятно? Не очень? Попробую объяснить.
Не может, не имеет права оперативник, следователь, прокурор нарушать закон. Даже если он расследует преступление. Я понимаю, что для вывернутого сознания нынешних правоохранителей словосочетание «предмет профессиональной деятельности» является достаточно сложным для восприятия. Они когда-то поверили, что им можно делать то, за что другие привлекаются к ответственности.
Но законодательство так не работает, перед ним все равны. Это основа демократического общества!
Когда удалось поближе познакомиться с материалами производства, мы обнаружили, что там зафиксированы доказательства совершения преступлений теми, кто пытался преступление расследовать. Но, если у меня все материалы просто хранились на диске компьютера и я не предпринимал никаких попыток к тому, чтобы они попали к кому-то еще, правоохранители переписывали (считай — изготавливали), передавали друг другу, обменивались дисками, демонстрировали, кому можно и нельзя (то есть, распространяли).
В материалах дела было документально зафиксировано, что майор Дима Гулида 29.09.2015 скачал из сети видеофайл, записал его на диск и передал Колеснику, который поставил свою подпись вместо руководителя Березы. В тот же день Колесник переслал диск начальнику Киевского отдела полиции Иванченко. 1.10.2015 следователь Амосова предоставила диск эксперту Долуде. После эксперта, вернее после его заключения, все отлично знали, что это порнография, но… 2.11.2015 руководитель киберпреступности Береза переслал диск следователю Амосовой. 10.02.2016 Амосова предоставила диск судебному эксперту.
19.05.2016 следователь Хальзова записала видеоматериалы на диск и передала эксперту Долуде. В период с марта по июнь 2016 та же Хальзова демонстрировала указанное видео участковому Деркачу. 3.06.2016 та же самая Хальзова в присутствии прокурора Лесничей предоставила файлы защитнику. И прокурор не возражал против этого, не протестовал, как будто, так и должно быть. Причем диски, которые фигурируют в деле, были разные, а это значит, что они все делали собственные копии, а значит, по милицейской логике, являются изготовителями порнографии.
Материалы производства, аккуратно собранные следователями, стали доказательством осознанного, а значит злостного, нарушения закона с их же стороны!
Так вот, если предмета профессиональной деятельности не существует и меня, докторанта в области культурологи, исследующего сексуальную культуру, обвиняют в преступном распространении порнографии, то, как необходимо трактовать действия людей, которые занимаются тем же самым, но с пущим рвением и в гораздо больших объемах?
Вывод напрашивается сам собой: это преступники, которые изготавливают и распространяют порнографические материалы! А значит, за содеянное должны нести уголовную ответственность по ч. 2 ст. 301!
(To be continued…)
